По следам нашего расследования были найдены родственники Антона Соломки. Юля посетила могилу прадеда через 70 лет после его трагической гибели в 1943 году. С её разрешения публикуется этот рассказ.

***

И вот я стою посреди немецкого военного кладбища Alfaset в Осло. Снег, кресты, уходящие, как кажется, к горизонту, где-то вдалеке кричит птица. Я оглядываюсь — от изгороди к могилам проползли две неровные дорожки наших следов.

-Где-то здесь, — говорит Рами

Я иду за ним, всматриваюсь в имена на крестах, но уже через два шага останавливаюсь. Мы пришли.

Несколько минут стоим молча, потом я беру лопату и начинаю раскапывать снег. Раз-два, под снегом оказывается толстая корка льда. Я достаю из сумки пакет с землей и две восковые свечи, пытаюсь поставить их на лед, но они не держатся. Рами вынимает из кармана обычный металлический ключ и прокручивает два небольших отверстия во льду, я ставлю в них свечи, рассыпаю привезенную из России землю. Замерзшие пальцы не слушаются, зажечь спичку получается не сразу. Где-то в церкви начинают бить колокола.

29 марта 1943 года недалеко от Осло умер мужчина. До войны он жил на Украине, в маленькой деревне в сотне километров от Полтавы. С приходом немцев все трудоспособное население было вывезено на работы в Германию и Скандинавию. Я очень мало знаю о том, что тогда произошло. Только то, что моей бабушке — его дочери было 12 лет, и что она чудом избежала той же участи.

Кто-то из тех, кто был отправлен в Норвегию, вернулся после войны в деревню и рассказал, что мой прадед погиб во время транспортировки заключенных в Осло. Их несколько дней не кормили, а потом дали хлеб. Он проглотил корку целиком и умер. Я уже однажды писала об этом.

Это случилось ровно 70 лет назад, и вот теперь я сижу у края его могилы где-то на краю света и у меня в голове нет ни одной мысли. Ради этого момента я приехала сюда из Стокгольма, но кажется, была в пути гораздо дольше тех шести часов, что идет поезд. Я ехала несколько лет — из Владивостока, из Рима, из Берлина, из Москвы, из Мюнхена. Может быть, я добиралась сюда всю жизнь.

И вдруг там, на этом заснеженном кладбище, я так четко увидела то, что привело меня туда. Увидела этого далекого, давно умершего человека, которого я никогда не встречала, его дочь — мою бабушку, ей сейчас 83, мою маму, мою старшую сестру, умершую ребенком, мою младшую сестру… И в этом переплетении других жизней, лиц и судеб я вдруг увидела себя, свое место и то, как неразрывно и глубоко я связана с ними — с людьми, которые живут сейчас, жили когда-то до меня, и станут жить, когда меня не станет. Меня не станет?